Стекло было холодным, но почему-то именно в холодное стекло ему хотелось сейчас уткнуться лбом. В здании аэропорта было жарко, а за окном падал первый снег: как всегда мелкий и колючий. Крупинки задумчиво прыгали по карнизу. Взлетали и садились самолеты, вглядываясь в сумерки красными бортовыми огнями.

Ему очень хотелось уехать и никогда больше не видеть эту страну с ее морозным дыханием сырой осени, слякотным хрюканьем зимы и дождливым шуршанием лета. Ему осточертели политические дрязги и проблемы, которые решались кем угодно, но не теми, на кого он рассчитывал в начале. Ему надоели постоянные замечания: не так смотришь, не так говоришь, не туда идешь, и профессиональная привычка всегда улыбаться. Честное слово, позировать перед телекамерами ему тоже надоело, как и отвечать на однообразные вопросы, не говоря ни одного слова, имеющего смысл.

Он хотел уехать. Взять семью и свалить: сначала в деревню Гадюкино, а потом в африканские джунгли, чтобы окончательно разослать всех по адресам...

-- Господин президент, Ваш самолет прибыл. Вы идете?

-- А у меня есть выбор?

осень 2000 г.
Вашкевич Мария