Когда мне позвонили и сказали, что Таня осталась в Париже, я очень радовался. До слез в горле.

У Каримовой был сложный характер. А где вы видели спокойного художника? Как и любого творца, ее отличала неуравновешенность, неудовлетворенность и недосыпание. А в том, что она на 100 %, до мозга костей, была художницей, я никогда не сомневался. Невероятно талантливый художник-модельер.

Мы познакомились году в 98-м, в Витебске, после ее самого неудачного показа (она еще извинялась передо мной). Вскоре Татьяну пригласили работать в Белорусский центр моды, и она переехала в Минск. Мы стали видеться чаще. Я старался приглашать ее на все вернисажи и презентации.

Прошлым летом мы вместе поехали на Комаровский рынок. Я никогда не зарабатывал много денег и, честно говоря, очень переживал, что приходится экономить и покупать косметику на рынке. Обсудив все парфюмерные новинки и перемерив гору пляжных тапочек, мы купили чебуреков и пива и пристроились пообедать прямо в крытом рынке среди старушек, торгующих чесноком, и гладко выбритых мясников в потных передниках. Я стоял за шатающимся столиком и думал: "Неужели мы, такие модные, такие красивые, едим здесь! Ведь потом, когда мы станем известными (а в этом я не сомневался!) об этом никто не будет знать. Никто и не подумает, что мы могли тут находиться." Таня спокойно жевала чебурек и, казалось, не замечала этого жуткого окружения.

Хотя она очень привередлива, может вспылить по любому поводу.

Однажды на пешеходном переходе какой-то господин попросил нас нажать на кнопку светофора, чтобы тот скорее "сработал". Каримова едва ли не накричала на него за то, что он вообще обратился к нам, а не нажал эту чертову кнопку сам!

Она очень осторожно относилась к кругу своего общения и почти никогда не прикуривала у "чужих". Всегда заставляла меня это делать для нее. Поэтому я дарил ей яркие коробки спичек (зажигалки она не любила). Курила через мундштук, но потом потеряла его где-то.

Стильная, естественно, была до невозможности. Постоянно что-то выдумывала. Однажды ужасно расстроилась, когда я не заметил ее новую подводку для глаз (легко ли мужчине заметить подводку для глаз?) Дулась целых полчаса, а потом отдала карандаш сестре, сказав, что той цвет больше идет. А уж что было, когда я назвал ее парфюм от Ральфа Лорена Томми Хилфигером! Честно говоря, я не люблю их обоих!

Ходить с Таней по магазинам мне доставляло невероятное удовольствие. Я получал целую лекцию на тему взаимоотношений промышленности и моды.

Мы виделись довольно часто: я прибегал в Центр моды рассказать последние богемные сплетни и вытянуть Таню на какое-нибудь "туссе" (ее, кстати, словечко). Она же всегда звонила и предупреждала меня об очередной распродаже.

Помню, купил ее яркие, растаманской расцветки брюки из осенней коллекции. Каримова увидела их на мне (мы почти одинакового роста - оба невысокие), и через неделю сшила себе такие же. Причем, строго-настрого приказала мне не приходить в брюках к ней. Я, разумеется, отомстил и надел их на показ направляющих коллекций Центра моды. Естественно, мы оказались в ситуации double dress. Несмотря на то, что брюки обсуждал весь зал, Таня не злилась. В конце концов, я популяризовал ее стиль и всегда очень гордился, что могу покупать вещи из ее коллекций. А брюки… Ну да! Их в мире всего двое. Одни в Минске. А вторые в Париже. Штучный товар!

Недавно меня не без иронии спросили:

На вопрос "от кого?" я с гордостью отвечал "от Каримовой!" Не знать, кто она такая, просто верх неотесанности!

Я очень органично чувствую себя в ее одежде. Как-то после показа я сказал ей: "Это удивительно, как этой стране, во всей окружающей серости ты можешь находить столько цвета и солнца?!"

Хорошо, что мода создается на сезон вперед. Зимой нам хочется летнего тепла, пряного весеннего ветра. Суматошным мартом я не прочь подумать о покое бархатной осени.

За последние три года я не пропустил ни одного показа Каримовой. На все старался ходить по два раза. И неизменно получал невероятный заряд яркости и бодрости.

Сам Александр Васильев (историк моды) в 1997 году купил из каримовской коллекции несколько плащей и дал ей свою визитку: "Будешь в Париже - позвони!" В Париж Татьяна поехала уже через несколько месяцев, достала визитку, но набрать номер постеснялась.

Вернулась в Беларусь еще на несколько лет, чтобы потом уехать уже навсегда.

Ее последняя коллекция т.н. "белорусского периода" самая сильная и яркая. "It`s a good day" - одежда для городских ковбоев, сменивших лошадей на мотоциклы, а кобуру на CD-плеер.

И никто не посмеет сказать, что контакт с городом менее экстремален, чем галоп. Одним из самых модных материалов этого сезона стал джинс. Трудно представить, насколько нарядным и вместе с тем практичным может быть эта ткань. Недаром джинсы называют самой демократичной одеждой. Мужской и женский костюмы сблизились - одинаково короткие курточки и жакеты, клеши и бриджи, казаки и ковбойские шляпы, шейные платки, яркие пояса с огромными пряжками, очки в пол-лица, стразы и наивные аппликации… Очень красивая … и очень дорогая коллекция. Последняя в этой стране.

Татьяна Каримова - один из самых известных молодых белорусских дизайнеров. Я, пожалуй, даже не рискнул бы перечислить все ее награды - слишком много их было. Иногда, правда, Таня ленилась, уставала. Людмила Тараканова, известный модельер, ее преподаватель, говорила, что Каримова была очень исполнительной студенткой. "Если что-то не получалось - со всяким бывает - она отпрашивалась, но на следующий день обязательно приносила выполненную работу. И безукоризненно."

Удивительно, но она не утратила этой способности и потом.

В сентябре начала учить английский язык. Каждый день таскала с собой учебник Бонк. Я просто удивлялся ее настойчивости. Во время обеденных перерывов, между примерками… она читала, делала упражнения. Через пару месяцев плохо, конечно, но вполне осознанно пыталась разговаривать, к зависти подруг по цеху, с немецким консультантом Бригиттой Гробельникяйлен. Никак не могла вспомнить слово "матрешка" (зачем-то оно ей понадобилась) и попросила меня помочь. Я долго пытался найти синоним, понятный иностранцу, но кроме "матриошка" так ничего и не нашел.

Честно говоря, я и не думал, что в воспоминаниях всегда так много лирики. На самом деле мы иногда вытворяли просто дикие вещи. "Мамонт", "Белая амфора", "Славянский базар" нас надолго запомнили. Помню, мы ехали как-то раз вместе с Таней в Витебск . Пять часов в поезде могут кого угодно вывести из себя, только не Каримову. Мы хохотали всю дорогу, а под конец пускали по вагону самолетики. Пассажиры таращились на нас, как на сумасшедших.

Известие о том, что Таня осталась во Франции, не было для меня откровением. Накануне по секрету она рассказала, что к ней приезжал одноклассник, который теперь живет в Париже. Они виделись только один день. Перед новым годом, сразу после показа направляющих коллекций, Каримова взяла отпуск. Сказала, что хочет некоторое время отдохнуть, уехать. Намекнула только, если что - звонить родителям. Но через месяц позвонила сама. На работу. Из Парижа.

Весной в Москве я познакомился с Александром Васильевым и рассказал ему, что Каримова сейчас во Франции. Он очень удивился. Значит, она снова не позвонила ему.

В тот вечер, после показа, когда мы с Таней оказались в одинаковых брюках, я принес ей розу. В тепле, после декабрьской стужи, цветок начал увядать. Таня при мне собирала вещи. Роза так и осталась стоять на ее столе. Вместе с эскизами, которые она мне так и не подарила. А ведь обещала.