Девять лет назад в Беларуси появилось Нечто. Нечто вызвало у достопочтенной публики смешанные чувства. Практический разум отделался презрительной усмешкой. Белые платочки с красной полосой смочились слезами умиления. Кто-то даже сымитировал катарсис под занавес освистанного спектакля национального самоопределения. Нечто встретили "по одёжке" и назвали "зайчиком". Проводить "по уму" не удалось. Собралось много недоброжелателей. Они сбились в толпу, из которой раздался едкий смешок. Примитивные, как гвоздь, и извращенно путанные эпитеты-оскорбления сплели вокруг почти ручного зверька безобразный клубок. Злые языки изощрялись. Низко и хлестко били безжалостные критики. Гадалки от экономики уверенно диктовали последнюю дату на могильную плиту. Напрасно. С 1992 года и по сей день в стране имеют хождение СОБСТВЕННЫЕ ДЕНЬГИ.

Кролики размножаются быстро

Граждане РБ, читающие прессу, знают, что рубель (ударение на второй слог) — не деньги, а расчетные билеты. Так уж повелось. С тех самых пор, как Национальный банк робко сообщил об их введении с 25 мая 1992 года. На это была предварительная договоренность с правительством России и её Центральным банком. Однако, по некоторым соображениям, для Москвы было подготовлено еще и оправдательное заявление. Суть его заключалась в том, что белка, заяц, бобр, волк, рысь, лось, медведь и зубр — не валюта. Что они — ненадолго. Что решение о выпуске рублей белорусских принято в связи с отсутствием должного количества рублей обычных. Таким образом предполагалось ликвидировать проблему дефицита наличной рублевой массы. На тот момент общая задолженность по зарплате в стране составляла около 4 млрд. рублей. Созрело "простое и действенное" решение: напечатать, и напечатать самим. С инфляционными процессами специалисты главного банка страны были тогда знакомы лишь теоретически. Это упущение незамедлительно было ликвидировано самой жизнью: всего через полгода возникла потребность в купюрах невиданных номиналов — 200 и 500 рублей. Изначально многие экономисты расценили запуск национального печатного станка первым движением к выходу из рублевой зоны. И не ошиблись. Очень скоро, 1 июля того же года, появился безналичный белорусский рубль. Через 14 месяцев, 26 июля 1993, были изъяты из обращения рубли СССР и России. А 18 мая 1994 года (т.е. спустя 2 года с момента рождения "зайчика") расчетный билет Нацбанка получил статус единого платежного средства в РБ.

Такая уж была уготована белорусскому рублю судьба, что сразу после рождения — одна за другой — наваливались на него масштабные политические акции. И никогда, вплоть до выпуска в 2001 году десятитысячной ("по-старому" — десятимиллионной) купюры,— никогда ни сам "зайчик", ни его держатели не чувствовали, что белорусские деньги — это надежно и надолго. Возникло несколько видов политических игр, в которых в качестве эстафетной палочки использовался "рубель". Среди них олимпийскими видами спорта с тех пор считаются: интеграция (первоначальное название — "Объединение с Россией"), международные кредиты, президентские выборы.

Голос крови

Мысли о национальной валюте исчезают сами собой, когда речь заходит о "единении братских народов". Какие могут быть разговоры о деньгах между родственниками — все у них должно быть общее! Однако, разговоры велись чаще всего именно о деньгах. Не успели граждане РБ освоиться с новыми бумажками, как в конце 1992 — начале 1993, одна за одной, отправляются делегации в Москву. Одна — во главе с Кебичем Вячеславом Францевичем, председателем тогдашнего Совета Министров. Другая, парламентская,— во главе с Шушкевичем Станиславом Станиславовичем. Диаметрально противоположные высказывания этих политиков о будущем республики не помешали им вести переговоры об одном и том же — об объединении денежных систем. А ведь еще и года не прошло после выпуска собственных денег! Очевидную непоследовательность этих действий заметили почему-то только из-за границы.

Око Запада

Именно международные финансовые организации разглядели в белорусской политической элите ту самую кухарку, которая так и не научилась управлять государством. Правительство Беларуси оказалось не в состоянии осмысленно реформировать экономику. Миссия МВФ отложила свой приезд в Беларусь. Все кредитные линии были остановлены. Инфляция с волчьим аппетитом впилась в беспомощную белорусскую валюту. На защиту пушистого зверька встать было некому, да и некогда. Республика вплотную приблизилась к введению популярного общественного института — грянули президентские выборы.

Получить первый срок

Весна 1994 года была наполнена событиями и словами. Правительство уже прекрасно представляло детали функционирования белорусского рубля. В частности, уже было опытным путем проверено, что выпуск в обращение ничем не обеспеченных денег приводит к их резкому обесцениванию. Однако печатали по-прежнему. Кебичу необходимо было просто дотянуть до выборов, не теряя обнадеживающую улыбку. И он забрасывал электорат пачками зообумаги. Практический человек защищался от этого обвала тем, что переводил свои финансовые активы в твердые валюты. Делать это было удобнее всего через "черный" рынок, который в те времена переживал период бурного расцвета. Слова "безнал" и "обналичка" уверенно заняли престижные позиции в лексиконе рядовых граждан. Случайные люди "поднимались". Они заводили бесчисленные чековые книжки, совершали мнимые покупки в универмагах, переводили на счета американские доллары и снимали белорусские рубли по-нескольку раз на день. По этому поводу Нацбанк неоднократно рассылал по банкам гневные телеграммы. А законодатели поднатужились и приняли поправки в уголовный кодекс. Теперь человека, меняющего валюту (в народе — валютчика), можно было "посадить" в конце концов на срок до 3-х лет. Правительство продолжало регулировать цены и зарплаты, обвиняя во всех бедах коммерческие банки вообще и банкиров в частности. Для удачливого депутата А. Лукашенко такие обвинения в сочетании с обещаниями РАЗОБРАТЬСЯ стали предвыборной программой. Правительство в лице Кебича пришло на выборы с не менее перспективным предложением: сделать белорусов в четыре раза богаче. Официальный курс белорусского рубля к российскому находился тогда около отметки 4:1. Кебич обещал немедленное объединение денежных систем и обмен 1:1. Избиратель все-таки усомнился в возможности подобного чуда. Тем более что вариант объединения в московском прочтении основывался на курсе 8:1. Но выборы закончились, и события вокруг белорусского рубля завертелись по знакомому сценарию. Изменился только порядок: международные кредиты, интеграция, президентские выборы.

Око за оком

Первым из-за границы в президентскую республику приехал директор-распорядитель МВФ Мишель Камдессю. А.Г.Лукашенко получил набор стандартных требований по реформированию экономики. Первый президент взялся за дело. Были отпущены цены. Подверглась некоторым изменениям банковская система. Потом энтузиазм иссяк. По-настоящему ограничивать денежную эмиссию не хотелось — печатать бестоварные деньги вошло в привычку. Национальный банк не захотел лишать себя удобства не приводить ставку рефинансирования в соответствие темпам инфляции. Коммерческим банкам было указано, кому и какие давать кредиты. Структурная перестройка экономики не началась вообще. С 1995 года МВФ прекратил выделять деньги Беларуси. Белорусский рубль ветшал и терял покупательную способность. В 2000-ом правительство волевым решением ликвидировало атавизм — множественность валютных курсов. Этот шаг привел в восхищение нового директора-распорядителя МВФ Хорста Келлера. Также пришлись ему по вкусу отмена потолка цен в промышленности и ликвидация принятых ранее постановлений. Эти постановления обязывали банки кредитовать сельское хозяйство по правительственной схеме. Последовало обещание кредита в Usd 250 млн. Однако дружеский порыв был воспринят прохладнее обычного. К этому времени произошла очередная смена приоритетов.

Опять за 30 серебреников!!

В новом тысячелетии белорусский рубль оказался как никогда близок к роковой черте. Им решено пожертвовать на затянувшихся интеграционных торгах. По договоренности между Нацбанком РБ и Центробанком РФ, в 2005 году белорусский рубль исчезнет. Причем особых эмоций по этому поводу с обеих сторон не наблюдается. Вместо "объединения" денежных систем появилось новое словцо — "унификация". Роль белорусской стороны в Москве преувеличивать не склонны: все капиталы Нацбанка с трудом достигают 2% от активов Центрального Банка России. Такое не объединяют, а присоединяют. Унифицируют. В поддержку договоренностей Москва предложила стабилизационный кредит в Usd 100 млн. Уже даже выделена первая транша размером в Usd 30 млн. Только деньги до Беларуси не дошли (или не вышли из России) — были переведены "Газпрому" в счет белорусских долгов за газ и энергию. С российской стороны пока предпочитают воздерживаться от поспешных шагов — все-таки еще может выйти заминка.

Президентские выборы: срок второй

В 2001 году избирателя агитируют не рублем, а долларом. Причем ставки растут. Небезызвестные президентские сто долларов средней зарплаты покрыты трехстами. Их обещают пятеро оппозиционных кандидатов. В прикупе, по всебелорусским прогнозам Лукашенко,— двести пятьдесят. Опять же американских долларов. О "зайчике" предпочитают помалкивать. Да и "зайчиком" белорусский рубль стараются не называть — возраст не тот. "Останется неизменным... В пределах 1380-1400... Стабильный период". Похоже на медицинские отчеты. Появляется ощущение, что больной при смерти. И "точная" дата кремации уже известна.

Вместо послесловия

20 век научил: к востоку от Европы нет ничего более постоянного, чем то, что сделано на время. Может статься, что на путь из первоначального Нечто в окончательное Ничто белорусскому рублю понадобится больше отмеренного.