В лето шесть тысяч шестьсот четырнадцатое от Сотворения Мира собрал Владимир свет Всеволодович князей окрестных в славном городе Переяславле на военный совет. Яко же соколы, слетелись они на зов его. И встречал их Владимир у крыльца, и трижды каждого целовал. А после пригласил поплечников в светлицу и причину сбора им объявляет:
-- Братья! В последнее время на южных рубежах моего... то есть наших княжеств резко активизировались половецкие бандформирования. Крестьян воруют, жито топчут, а вчерась разъезд конный из луков расстреляли! Предводительствует супостатами давно уже объявленный во всерусийский розыск хан Боняк. Считаю, что отмыться от сией коросты можно токмо путем нанесения превентивных ударов по половецким степям, для чего предлагаю немедля поход в вышеупомянутые степи организовать. Кто за?!
Среди князей немедля страшнейший гвалт поднялся. Все вместе они, разумеется, в поход идти дружно не отказывались, но наедине с собой каждый из них подобную авантюру решительно отвергал. И вообще, сенокос на носу! Взял тогда слово Святополк Киевский:
-- Мне кажется, что излишняя торопливость в принятии решений может несколько повредить правильному пониманию данного вопроса. Нам следует учитывать, что Восток, в который частично входят земли наших южных соседей, является делом чрезвычайно тонким и, принимая во внимание этику согласия...
-- Во-во, задолбали эти косоглазые! Мочить их надо! -- поддакнул Святополку Давыд Черниговский, который, прикрывая плешь, всегда в зимнем шлеме ходил и от того глуховат был.
-- Даю свое княжеское слово, что после нашей победы половцы во всем со мной... то есть с нами тут же согласятся. И будет сей момент весьма этичен. Я вижу, несогласных с походом нет. -- подытожил Владимир.
В светлице тут же раздалось какое-то позвякивание, как будто каждый втихаря от соседа пытался меч из ножен вытащить.
-- Да, кстати, я выставляю пять тысяч воев. Кто больше?
Все присутствующие тут же прикинули, сколько дружинников у них получается. Пяти тысяч никак не набиралось, и потому звяканье быстро утихло.
А через три дня вышла сборная русская дружина во степи половецкие. И пришли они в степи, и увидели там полнейшее отсутствие ворогов, и возрадовались, и устроили по такому случаю пир горой. А после пира раз-зошл-лись дружинники по шатрам своим и почивать устроились.
И спали все, а Владимиру свет Всеволодовичу отчегой-то не спалось. И мучался так он почти до первых петухов, но, разобравшись под утро в причинах своей бессонницы, вышел из шатра в чисто поле в поисках свежего ветру.
Аккурат в это время ехал по степям хан Боняк личным дозором. И встретил он в поле Владимира, и узнал его. И узнал Владимир свет Всеволодович своего супостата, и схватились они. И одним ударом сшиб светлый князь поганого с коня, и побежал Боняк. И прибежал он в стойбище, и страшен был взгляд его, и шептал он только одно слово "моно-мах, моно-мах..." И поняли тогда половцы, что опаньки им, и в панике со стойбища своего побёгли. И не возвращались они на земли русския аж до следующего понедельника.
А русичи вернулись в Переяславль и принялись победу над ворогом праздновати, и всячески чествовали они своего князя Владимира, за которым с той поры и закрепилось прозвище Мономах, что в переводе с половецкого означает "одним ударом".