Посвящаю TZ

Никто не мог точно сказать, какая была погода в тот день, когда бабушка Монокль задумала вымыть холодильник. В городе стоял запах свежевыгнанной браги, а мусорки еще дымились. Бабушка Монокль имела привычку мыть холодильник один раз в месяц. Обычно она делала это по воскресениям, потому что в остальные дни недели приходил ее племянник и ставил на холодильник свои ботинки. Ночью, в темноте, когда бабушка Монокль наощупь пробиралась в туалет, она натыкалась на холодильник. Ботинки, грохоча, летели вниз, а бабушка Монокль пугалась и падала в обморок. Утром ее находил сосед-квартирант, который брел в туалет, чтобы полить фиалки. Он переступал через бабушку, трижды свистел в кулак и сдувал с носа присохшие корочки сна.

По субботам племянник пил, и у бабушки были по крайней мере четыре дня, чтобы вымыть холодильник. Но поскольку старость видит дальше, а молодость помнит прошлую жизнь, воскресенье у бабушки Монокль было шире, чем у соседа-квартиранта, который по субботам из своей комнаты вообще не выходил, потому что не верил, что наступит воскресенье.

Бабушка Монокль готовилась к мытью холодильника очень долго. Она была совсем слепа и не могла отличить мышь от паука. Бабушка долго ощупывала полы кухни в поисках спичек. Иногда ей очень везло: бабушка Монокль находила шкурку от копченой "раубичской" колбасы, которую покупал студент-квартирант по средам в вонючем магазине на перекрестке, куда ее привозил шофер Вася на большой синей машине. Вася часто выпивал и бивал жену за то, что та рассказывала подружке Зиночке подробности своей интимной жизни.

Бабушка Монокль рухнула на пол (она вообще-то не могла приседать - уж либо падала, либо взвивалась к потолку после каждой лишней дозы гелия, который принимала от мигрени) и начала шарить по нем в поисках спичек. Ей попались (в алфавитном порядке):

А. С. Пушкин

Ангоровая рукавица

В. И. Ленин

Вирус СПИДа

Две шестеренки

Маленький паук с 7-ю ногами

Машинка для закатки банок

Мышиное семейство

Пластмассовый парашютист

Полтаблетки аспирина

Полфунта голландского сыра

Почечный камень

Пустой флакончик от одеколона "Русский лес"

Резиновая трубка от фонендоскопа

Спасательный круг

Шариковый стержень для авторучки

Спички бабушка Монокль нашла последними и безо всякого алфавита. Она знойно перекрестилась, выплюнула зуб через левое плечо и потянулась к газовой плите. С детства бабушка Монокль ее боялась. Слыхала она, что взрываются плиты. Плита и действительно взорвалась, но только на следующий день - сама, и как раз в тот момент, когда бабушка Монокль надела коньки, чтобы спеть Аве Мария.

Пока вода закипала, бабушка Монокль успела собрать волосы в тугой пучок и прожевать остатки кишечных колик. Они настигали ее всегда в тот момент, когда она приближалась к холодильнику. Бабушка не знала, что она найдет внутри. В холодильнике всегда было темно, пахло мышами и можжевеловыми ветками. В прошлый раз, когда бабушка Монокль отважилась сунуть в него руку, то почувствовала, как сморщиваются ее уши, а в ногах порхают бабочки.

В этот раз из холодильника слышались голоса и стуки, но ничем не воняло. Это обрадовала бабушку, и она взялась за дело. Дело было старое и всем надоевшее (столько газет об этом писали), поэтому оно закрылось за недостатком улик. Бабушка Монокль окунула мочало в раствор гидрокарбоната и с ретивым ржаньем воткнула руку в нутро холодильника.

В холодильнике взвизгнуло. Но бабушка Монокль была глуха, как пакет молока, поэтому она продолжала водить рукой в прохладной мякоти морозильной камеры. Когда внутри подтаяло, оттуда выкатился на пол слизкий мохнато-серый ледыш. Бабушка обрадовалась, начала лепетать по-своему и подкидывать ледыш к потолку. Но бабушкины руки зацепились за бивни и поэтому ледыш грохнулся на пол, вспугнув семейку гусей в старом матрасе.

Скрипя, как старый лифт, бабушка начала наклоняться к полу, чтобы увидеть, Что с таким звоном выпало из куска льда.

Горгулия была небольшая, величиной с опоссума. Она лживо свиристела на бабушку, трепыхала перепонками и сочилась всеми своими железами. Когда бабушку Монокль наконец с грохотцой заклинило, ее глаза находились в 54 сантиметрах от хоботка горгулии.

"Неплохо бы научить ее танцевать лезгинку", - подумала бабушка.

"Двойник у нее - не случайный попутчик, а скорее собственное отражение", - подумала горгулия.

Пока она думала, бабушка извлекла из кисета стальную мясорубку и пригрела горгулию по хитиновому панцирю. Горгулия клюнула бабушку Монокль в ногу, выплюнула ей в лицо стакан вишневого варенья и смрадно взмыла под потолок, где, вцепившись в бельевую веревку, принялась изгрызать пластиковые прищепки и жирно гадить на пол. Впервые бабушка Монокль пожалела, что не согласилась продать квартиру и уехать в Хайфу, куда ее так звал Хаим.

Когда на следующий день взорвалась плита, бабушка в коньках, упершись рогами в потолок, сидела на шкафу и деловито сморкалась в учебник по химии. Горгулия, сложив крылья, болталась вниз головой и с интересом наблюдала за бабушкой.

Дым от взрыва плиты развеялся к утру. Бабушку Монокль похоронили под горкой, только собаки ее могилу обходили стороной. А горгулию студент отнес в живой уголок.