Лети против ветра, лети против ветра,
Хорошо, что сейчас тепло…
Мы станем хлопком разноцветной пыли:
Хлоп! -- Крик бабочки в лобовое стекло.
Умка.

Окруженная размякшими телами оседлых московских хиппи, сидит на Арбате худенькая женщина со странным именем Умка. Песни поёт. Под гитару. Рубашка, жилетка, клетчатые брюки с клиньями.На прикрытые веки падает прядь смоляных волос. Мелодии пронизаны интонацией Janis Joplin, а слова -- русские. Истошному (а может, пронзительному) дребезжанию двухгитарья вторит индийский барабанчик.
Испорченная кошка
Улетела в страну разноцветных калош,
Больше ее не вернешь…
Говорят, Арбат -- место для неудачников. Поэтому здесь как-то особенно звучат отрадные хипповские мотивы Умкиных песен. Сюда приходят ребята в затертых добела джинсах. Они несут с собой сигареты, пиво и лица, занавешенные спутанной копной волос. Они слушают проникновенные и почти искренние причитания о тяжёлой жизни современных хичхайкеров:
Кончились все электрички, сигареты, сахар, спички,
Только феньки грязные висят…
На Арбате Умка поёт чаще всего. Вечером можно попасть на ее концерт в один из тесных задымленных клубов. Летом колесит по бывшей стране, самостоятельно, без громкой рекламы и ловкача-продюсера. Выступает в Питере, Риге, Харькове, Киеве. До других городов ее записи доходят крайне редко. В наших местах, например, услышать Умку можно только на насквозь "дефективной", изжеванной до дыр пленки, которая чудом попала в коллекцию местного меломана. Правда, не так давно пёстрая братия случайных полуночников, а также завсегдатаев Диброва смогла-таки слышать и лицезреть черно-белую Умку в "Антропологии". За это г-ну Диброву большое периферийное спасибо.
Женщина, которую все очень по-детски (помните трогательного белого медвежонка из мультфильма) зовут Умкой, родилась в городе Москве. Когда-то, лет тридцать назад, она была Аней Герасимовой. Её тротуарный, тусовочный псевдоним придумал Аркадий -- "Гуру" Славоросов. Называл он так Анну исключительно "за большой ум". В то уже достаточно давнее время Аня Герасимова только начала выходить "в свет" (выводить было некому) со своими песнями. Песни Умка пишет с очень раннего возраста. Еще занимаясь в хоровой студии "Веснянка", мечтала солировать, но подвел тихий голос,-- и запевалы из Ани не получилось.
Вообще, Умка страшно не любит исторических справок вроде "родился -- учился -- женился", поэтому порой часто узнает о совершенно немыслимых "фактах" из собственной биографии. Об Умке говорят: училась-де в Литинституте, писала дипломную по Хармсу, обиделась на нелестный отзыв со стороны преподавателя и ушла петь на Арбат, наплевав на диплом". Странный слух из другой серии: Умка преподавала в Оксфорде. Эта мифическая дичь разнеслась после того, как Анна Герасимова, закончив благополучно Литинститут и даже поступив в аспирантуру, читала в течение одного семестра спецкурс по обэриутам (Д. Хармс, А. Введенский, К. Вагинов) и битникам в Культурологическом лицее. Умка сочетала странным образом музыку и статус аспирантки, что было совсем не свойственно ее арбатским единомышленникам. Про образ их мыслей (да и про свой тоже) она спела в песне "Нашедши женщину":
Как трудно взрослеть, когда уже поздно взрослеть,
Твои одноклассники стали тетеньками или дяденьками.
А я не хочу -- я все время куда-то лечу:
Подайте веселенького или сладенького,
Феллини, free love, и Битлов,
Но кто-то уже начинает отлов…
В 1986 году Умка стала известна как автор песен "Автостопный блюз" и "Калифорния", записала несколько магнитоальбомов, убийственных по качеству и криминальных по манере исполнения. Распространялись они в количестве нескольких экземпляров, т.е. задаром раздавались друзьям и знакомым. Поэтому Умка никак не ожидала обнаружить эти записи весьма далеко от Москвы и в сильно помятом виде.
Замужество -- неудачное, как оказалось потом, -- повлияло на Умкины музыкальные эксперименты. Она забросила Арбат на неопределенное время и не участвовала в перестроечном роке. Но после 95-го года, когда всё уже закончилось, Умка вновь появилась, собрав вокруг себя группу сотоварищей. Название данному проекту придумал Ваня Жук, и звучало оно несколько необычно: "Броневичок". В коллективе числились Вова Кожемякин, извлекавший звуки из губной гармошки, Паша Пичутин, подбиравший партии на клавишах и терзавший бас, Вова Бурмистров (Бурбон), который настукивал ритмы и Леша Винкль, игравший на бубне. В таком составе группа выпустила в 97-ом первую "всамделишную" кассету Умкиных песен. За пару дней ребята из "Броневичка" записали альбом "Дожили, мама!", который при непосредственном участии звукооператора Олега Ковриги вошел в серию "Зоопарк русского рока". Странно, но отыскать его -- днем с огнем: почему-то в продаже не появляется. Умка верна традиции распространения записей.
Умка и сейчас продолжает петь и выпускать кассеты. Последнее из записанного "Броневичком" носит название "Компакт". Альбом без студийных штучек, запись живая и энергичная, как на сейшне. Альбом расхвалил кит музыкальной журналистики Артемий Троицкий, но почему-то на страницах глянцевого бульварного издания "Космополитен", которое, как известно, рассчитано на особую женскую аудиторию.
Умка нередко выходит петь "в люди". Свой первый опыт выступлений на свежем воздухе она приобрела лет пятнадцать назад, и он был весьма удручающим. Умка рассказывает, что ребята "пухли от шоколадного крема" -- единственного продукта питания, который могли себе позволить во времена голодного безденежья. Смешивали в банках просроченное сухое молоко и какао, доливали, конечно, водой -- больше есть было нечего. Чтобы как-то улучшить продовольственную проблему, решили обосноваться в переходе под Лубянкой. Холод был лютый, а ветер -- очень злой, осенний и сильный. И Умка охрипла, пытаясь перекричать гул равнодушных пешеходов и сорвала ногти правой руки дочерна, выбивая звуки из своей гитары.
О своеобразии Умкиного стиля говорить сложно. Ее песни -- "нейтральная радость жизни и своеобразный драйв", как писал С. Кузнецов в статье "Умка над водой". Умкины тексты часто написаны на эдакую хиппово-автостопную тематику:
Ни дома, ни года,
Ни дня, ни часа.
Есть только свобода,
Есть только трасса
И тут же "обломная" песня:
Но свобода вышла боком,
Встала в горле комом.
Теперь катись по водостокам
Навстречу всем обломам…
Вообще, Умкино творчество -- "разноцветная кровь на бинте равнодушных времен", а образ жизни -- постоянные потуги взлететь "против ветра". Хорошо, что для неё уже закончилось время, когда такие полеты обрывались "криком в лобовое стекло". Период "КонтрКультУр'ы" и эстетики суицида", как обозвал его С. Кузнецов, остался позади, и Умка как пела, так и поёт до сих пор для своей аудитории -- для вымирающих ныне "инвалидов психоделических битв".